Церковь Успения Пресвятой Богородицы в городе Опо́чка Псковской губернии, построенная по проекту А. А. Парланда

В конце 1880-х годов санкт-петербургский купец 2-ой гильдии Алексей Герасимович Барышников, сделавший состояние на торговле в Большом Гостином дворе кружевами и лентами,[1] решил, находясь уже в преклонном возрасте, увековечить своё имя в камне. Проживая недалеко от собора Казанской Божией Матери на Невском проспекте,[2] он пользовался почётом в местной общине и был выбран в церковные старосты храма. Хотя в справочниках Алексей Герасимович указывается как «санкт-петербургский купец», родом он был из небольшого городка Опо́чка в Псковской губернии: двенадцатилетним мальчиком Барышников приехал в столицу, где и прожил следующие пятьдесят лет своей жизни. Но у него на родине оставался дом, изредка он там бывал, и задумал бывший опочанин выстроить огромный храм в центре Опочки. В маленьком городке к 1890-му году не было ни одной больницы, ни одной библиотеки, но существовало целых шесть храмов: четыре каменных церкви и две деревянные. Все они были полностью возведены на «капиталы старинных граждан г. Опочки... Одна из деревянных опочецких церквей – во имя Успения Пресвятыя Богородицы, построенная в 1772 году гражданином Михаилом Лаврентьевичем Викулиным, просуществовав слишком 100 лет, должна была подчиниться всесокрушающему времени и, хотя была выстроена из прекраснаго сосноваго леса, однако в конце XIX столетия обветшала и, покривившись на южную сторону, наглядно говорила всем любящим благолепие Дома Божия о необходимости заменить ее новою церковью»[3].Но Алексей Герасимович выбрал для своего патронажа эту церковь из шести действующих не из-за её ветхости, а потому, что именно в ней он был крещён.

Барышников решил не просто отремонтировать здание, а снести старое однопридельное строение и на прежнем месте создать огромный каменный трёхпридельный храм с новым посвящением – во имя Успения Пресвятой Богородицы, Сергия Радонежского и святого Алексия, митрополита Московского. Имена этих святых избраны были не случайно. Как поясняется в заметке одной из местных газет, «боголюбивый с.-петербургский купец… просил разрешения построить… храм во имя Успения Пресвятой Богородицы, святителя Алексея (ангела жертвователя) и преподобнаго Сергия (ангела старшаго сына)»[4]. Для получения разрешения на строительство большой церкви Барышников в 1889 году приехал в Псков для личной встречи с епископом Псковским и Порховским Гермогеном. Купец представил ему «40.000 руб. процентными бумагами… Благосердный владыка, радушно приняв эту жертву и благожелательно благословив жертвователя, назначил строительную комиссию, которая бы озаботилась исходатайствовать план, приобресть материалы, нанять рабочих и приступить к постройке храма»[5]. Строительная комиссия поручила местному архитектору разработать план пятикупольной трёхпрестольной церкви в «русском стиле». Некий господин Ладинский быстро составил проект, но его не утвердило строительное отделение псковского губернского Правления из-за сомнения в правильности расчётов устойчивости здания. В Российском государственном историческом архиве хранится целое дело, в котором содержатся документы касательно этого спора: архитектор приводил доводы в защиту своих чертежей, а инженер псковского Строительного отделения указывал на ошибки в расчётах и не соглашался подписывать проект. В специальной комиссии в Пскове, рассматривавшей вопрос, единого мнения тоже не сложилось: «Из числа четырех техников Псковскаго Губернскаго Правления, три находят проэкт на постройку каменной церкви в г. Опочке и расчет устойчивости частей ея составленными правильно и только один – Губернский Инженер – признает и проэкт, и расчет неправильными»[6]. Дело перешло к псковскому губернатору – человеку, далёкому от строительной практики, но обязанному решить судьбу проекта. Псковский епископ торопил его с постановлением, поскольку лишь от этого зависело, появится ли к следующей Пасхе в Опочке новый каменный храм. Губернатор, понимая, что на него ляжет ответственность в случае обрушения тяжёлого здания, принимает решение о передаче всех бумаг касательно постройки Успенской церкви в главное надзирающее учреждение: Техническо-строительный комитет Министерства Внутренних Дел. В компетенцию его входило рассмотрение проектов зданий в городах Российской Империи и выдача разрешений на их постройку. В ряде случаев Комиссия Техническо-строительного комитета являлась последней инстанцией в споре между заказчиками и составителями проектов.

31 января 1890года чертежи и объяснения техников, инженера, архитектора с описью всех документов в особом ящике отправляются в Санкт-Петербург. Псковский губернатор пишет сопровождающее письмо Председателю Техническо-строительного комитета Эрнесту Ивановичу Жиберу с просьбой в кратчайшие сроки рассмотреть дело о возведении храма в Опочке: «Я мог бы, опираясь на мнение большинства техников, утвердить проэктные чертежи церкви, но, принимая во внимание, во-первых, что в настоящем случае дело идет о сооружении трехпрестольнаго каменнаго храма, т. е. весьма важной постройки, разрешение которой требует особенной осторожности, и во-вторых, что в данном случае в единственном мнении остался Губернский Инженер, который, по своему оффициальному положению, должен был бы пользоваться наибольшим доверием Губернатора, я, на основании Тома XII части I ст. 132 по продолж. 1886 г., имею честь представить при сем на разрешение Техническо-Строительнаго Комитета»[7]

Войдя в положение губернатора, Комитет дело решил быстро: 8 февраля бумаги получили, а уже 26 марта отослали в Псков резолюцию Техническо-строительного комитета, подписанную лично Жибером. Найдя 8 неточностей и чертёжных ошибок, среди которых были и потенциально разрушительные (стены под барабаном купола не служили прочным основанием для барабана, а оставались «на вису» и могли согнуться и вытянуться), Комитет признал «суждения Губернскаго Инженера о недостатках проекта, за немногими исключениями, правильными и проект этот подлежащим пересоставлению»[8]. Составить новый план здания поручили находящемуся на службе в Техническо-строительном комитете Альфреду Александровичу Парланду, который в то время занимался возведением сложного в инженерном плане храма Воскресения Христова. Возможно, к привлечению Парланда к работе над созданием чертежей опочкинской церкви причастен и спонсор строительства. Барышников жил на набережной того же канала, на котором сооружался и знаковый для столицы храм. Являясь церковным старостой Казанского собора, со ступеней которого видна была стройка Спаса на крови, он мог лично попросить Альфреда Парланда о помощи. Во всяком случае, Парланд встретился с заказчиком и составил новый проект каменного Успенского храма в Опочке, принимая в расчёт зыбкую почву местности и пожелания Барышникова. Проект купец отослал псковскому епископу Гермогену, который его полностью одобрил и переслал губернатору на рассмотрение. 21 сентября 1890 года губернатор отправил новый проект трёхпридельной церкви в Техническо-строительный комитет МВД. Комитет получил бумаги в октябре, и в том же месяце Жибером на заседании окончательно был утверждён проект на «постройку каменной Православной церкви в г. Опочке»[9].

Вскоре обветшавшая деревянная церковь была разобрана, место расчищено. Члены специально созданной строительной Комиссии по возведению Успенского храма отбирали прочные материалы хорошего качества для стройки, чтобы избежать задержек при работе: на местном кирпичном заводе Кудрявцева были изготовлены 700.000 кирпичей для стен, был закуплен цемент для фундамента. 25 июня 1891 года при большом стечении народа новый храм был заложен. Работы начались после освящения места стройки и материалов.

Председатель строительной Комиссии протоиерей Иаков Розанов утверждал, что столичный архитектор был не только автором чертежей, но и следил за работами по строительству: «Жертвователь пригласил и получил согласие составить план и наблюдать за постройкою храма профессора санкт-петербургской Императорской академии художеств Альфреда Александровича г. Парланда, того архитектора, в компетентность коего верит и Правительство и весь С.-Петербург, ибо ему Высочайше поручено строить храм Спасителя на том месте, где пролил кровь свою незабвенный Государь-Освободитель»[10]. Неизвестно, приезжал ли лично Парланд на стройку в Опочку, но он определённо «присматривал» из столицы за возведением нового псковского храма и направлял процесс через  членов строительной комиссии, которые следили с тщательностью за исполнением всех частей здания согласно чертежам архитектора. Так, большое внимание в расчётах было уделено укреплению почвы и строительству фундамента, т. к. тяжёлая масса здания могла дать осадку. Парланд предложил сделать сплошной фундамент, чтобы он мог выдержать вес всей конструкции: «Бут его сделан из сплошной массы булыжника во всю площадь, предназначенную для храма, и залит парландским цементом. Фундамент, паперть и все крыльцы устроены цокольные из местнаго гранита и залиты парландским цементом».[11] Автор псковской газеты, видимо, не слышал о терминологии строительных материалов, поэтому каменную породу с английского острова Портленд (портлендский или «портландский» камень, цемент) он называет «парландским», что, возможно, и было лестно для архитектора, но являлось ошибкой газеты. Вероятно, имя Парланда было известно в городе Опочка больше, чем название острова в Великобритании.

Точность вычислений Альфреда Парланда и профессионализм мастеров привели к тому,что в короткие сроки на опочецкой площади выросла громада из камня: «Насколько прочно все здание видно из того, что, простояв два года, храм осадку сделал на ½ вершка и везде совершенно равномерно, а главное из того, что 19 августа 1891 года страшная буря и гроза разразилась громовым ударом исключительно над сим, вновь строящимся храмом и раздробила в щепки деревянную липу в окне второго яруса, но нигде не сделала никакого повреждения и трещины»[12]. По настоянию Парланда была выполнена красивая кладка стен, не требующая дополнительной штукатурки и окраски: «Три входных фронтона ярославскаго типа, наружныя колонны, узорчатыя арки, карнизы, капители, рамы в нишах, подборы и какошники под пятью главами сделаны из кирпичей, не тесанных каменщиками, а выделанных на заводе гг. Кудрявцевых шаблонами»[13]. Луковичные завершения глав венчались позолоченными крестами на золочёных яблоках, а тёмно-синяя краска крыши храма, купола и глав придавала зданию вид древнего монастыря.

Несмотря на массивные стены, Парланду удалось избежать ошибки многих подобных архитектурных проектов: Альфред Александрович смог таким образом рассчитать вес конструкций, чтобы, прорезав стены большим количеством окон для максимального освещения интерьеров, не нарушить их устойчивости. В Успенской церкви было «больших окон 12 штук, малых 10 штук»[14]. Но собор не вымораживался зимой, т. к. Парланд предусмотрел в проекте устройство четырёх голландских изразцовых печей для отопления здания.

Парланд же предложил украсить стены снаружи разноцветными изразцами, для чего посоветовал гончарный завод столичного мастера: «Над каждым фронтоном, в особо устроенных нишах, – по три иконы, в нишах же, наружных колоннах и алтарях помещено 87 разноцветных кафельных изразцов художника Харламова»[15].

Для отделки интерьеров Альфред Парланд привлёк также столичных художников: «Резной деревянный иконостас столяра Сагалаева, в С.-Петербурге. Иконы иконостаса – работа художника В. О. Отмара; стенная живопись и орнаменты художников Петрова и Садикова. Бронзовыя паникадила и люстры – работа Берто»[16]. Петров, Садиков, Отмар – вольнослушатели Императорской Академии художеств. Они остро нуждались в деньгах, все трое не могли платить за свою учёбу и были освобождены от уплаты взносов. Они сразу откликнулись на предложение Парланда. Александр Садиков на момент начала работы над интерьером опочецкой церкви не получил диплом, ему не было ещё тридцати лет, из личных заслуг он имел малую серебряную медаль «за рисунок с натурщика»[17]. Садиков учился по классу живописи вместе с Петровым, и оба взялись за роспись интерьера церкви Успения Пресвятой Богородицы в Опочке. Внутренние стены были оштукатурены, «покрыты мелком, окрашенным зеленою масляною краскою»[18]. Их поверхность и украшали живописью ученики главного художественного заведения России: «Безчисленное множество арнаментов с безчисленным разнообразием форм и цветов более, чем из 100 тонов и колеров, 36 изображений святых в клеймах среди орнаментов на пилонах и парусах, надписи на арках, работы молодых академистов с.-петербургской Императорской академии художеств, – гг. Петрова и Садикова»[19]. Художники создавали глобальную единую картину внутри храма, расписывая и потолки, и колонны, и печи «золотистыми звездочками и разными рисунками, с ликами многих святых на местах, соответствующих их назначению и по своему разнообразию цветов и колеров напоминающих собою ослепительную пестроту весенней природы или Болгарскую долину роз, без шипов»[20].

Но самую ответственную работу – оформлять иконостас – Парланд доверил Валериану Отмару. Этот киевский мещанин в 26 лет принял русское подданство (его отец был австрийцем) и поступил в число вольнослушателей Академии художеств. Имел за время обучения в «натурном и живописно-натурном классе четыре серебряные поощрительныя медали (три малых и большую)»[21]. В мае 1892 года он получил диплом Академии и был «удостоен звания некласснаго художника»[22]. Валериан Отмар очень бедствовал, занимался живописью, но денег не хватало. Никакого состояния он не имел, родители, два брата и четыре сестры жили «в Черниговской губернии, селении Березки, где отец находится в услужении и занимается садоводством, чем и содержит живущее при нем семейство, помощи сыну не оказывает»[23]. Альфред Парланд, который всегда старался помочь выпускникам, поручил Отмару сделать иконы для резного из дуба с позолотою иконостаса Успенской церкви. Площадь иконостаса была большой и занимала центральное место в пространстве храма: иконостас в главном приделе был «длиною 3 с. ½ ар., высотою 2 с. ½ ар.; иконостас в правом приделе длиною 1 с. 2 ар., высотою 1 ½ с., иконостас в левом приделе длиною 1 с. 2 ар., высотою 1 ½ ар.»[24]. И молодой художник блестяще справился с задачей, – местные газеты отмечали красоту «живописи икон академической работы»[25]. Витиеватая резьба иконостаса дополняла живопись, служа ей богатой и пышной рамой.

Также в интерьере присутствовал другой сильный акцент – витраж. Безусловно, он поражал опочан, никогда прежде не видевших в православных храмах подобного украшения. Ведь картина из разноцветных стёкол являлась деталью готических соборов, а населяли Опочку преимущественно крестьяне, которые никогда не покидали пределы родной Псковской губернии. Видимо, заказчик Барышников хотел превзойти все местные достопримечательности и удивить прихожан. В местной газете даже приглашали православных христиан посетить Успенскую церковь в определённое время: «Утром, от 5 до 11 час., в сей дом Божий и мы «во свете Твоем, Господи, узрим свет». В главном алтаре, на горнем месте, выше иконостаса, устроено пяти-аршинное окно с разноцветными стеклами, посреди коего на голубом фоне рельефно выдается трех-аршинный крест, окруженный златоблестящими стеклами в виде звезд, по бокам четыре таких же рамы с разноцветными стеклами и так устроены в полукруглой, овальной форме алтаря, что свет солнца зараз проникает во все эти окна, сливается в один разноцветный свет и поражает ваше зрение, ваши чувства и мысли и неподобною красотою, в сиянии солнца и звезд, и земным богатством: алмазов, бриллиантов, гиацинтов, яхонтов, изумрудов и проч., и проч.»[26].

Парланду живопись Отмара также понравилась, т. к. он предложил ему выполнить картины для интерьера столичного храма Воскресения Христова. К работе в тот приступил сразу же после окончания росписи опочецкой церкви и трудился в нём «с 1891 по 1899 год, т. е. около девяти лет и где были написаны: «Поклонение Волхов», «Сон Иосифа», «Сретение» и пр., всего до тридцати картин и святых»[27].

Надо отметить, что каждая деталь интерьера церкви в Опочке была продумана и выполнена с большим мастерством: «Поразительны также по своей ценности и красоте престолы и жертвенники, облицованные мрамором…, лампады, четыре позлащенных люстры в стиле XVI в., витиеватая решетка на амвоне»[28]. Все бронзовые предметы, включая позолоченные и посеребрённые подсвечники, паникадила, хоругви были выполнены на бронзовом заводе Шарля Берто в Санкт-Петербурге, и изумляли опочан искусностью исполнения, – они «не поражают зрение наблюдателя массивностью, но крайне привлекают внимание молящихся своим изяществом и красотою в миниатюре… Вообще внутренний вид храма настолько резко бросается в глаза своею изысканностью отделки и изяществом во всем, что, стоя в нем, чувствуешь себя не в провинциальном сельском храме, а в домовом велико-княжеском или в храме какого-либо аристократического учреждения»[29].

Роскошь отделки изумляла входящего. Неизвестно, во сколько здание обошлось жертвователю, т. к. заявленная по смете сумма в 40.000 рублей стала лишь одним из многих его взносов в сооружение: «Стоимость храма определить мы не беремся; знаем только, что первоначально врученные 40.000 руб. есть только первоначальная жертва, давшая основание постройки; все же прочее, щедро приложенное на отделку и украшение, известно одному только Алексею Герасимовичу Барышникову»[30]. Денег купец не жалел, и церковь построили быстро: в июне 1891 года освятили место строительства «и осенью того же года храм весь выстроен вчерне, в 1892 г. покрыт и оштукатурен, а в сем 1893 г. окончательно отделывается и осенью, наверное, будет освящён»[31]. Действительно, работы в церкви Успения Пресвятой Богородицы были полностью окончены к сентябрю 1893 года, но освятить его той же осенью не успели. Такой важный для всей Псковской епархии собор должен был освятить лично владыка Гермоген. Но он в августе скоропостижно скончался, и в сентябре епископом Псковским был назначен «епископ Витебский и Полоцкий, преосвященный Антонин»[32]. После передачи всех дел своей паствы другому пастырю новый псковский владыка приехал в Псков в октябре. Пока принимал на себя новые обязанности, пришла суровая зима, и открытие нового храма отложили на весну.

В Успенской церкви было три престола: главный посвящён Успению Божьей Матери, южный назван в честь святых Московских, северный – во имя преподобного Сергия, Радонежского чудотворца. Центральный придел должны были освятить первым. Поскольку это было давно ожидаемым большим событием в жизни опочан, в газетах на первой странице печаталось объявление, где анонсировалось предстоящее событие и приглашались все желающие: «Освящение главнаго престола в трехпрестольном храме Успения пресвятой Богородицы в г. Опочке, построенном по плану профессора академии художеств г. Парланда, … имеет быть совершенно Проеосвященнейшим Антонином, в сослужении с высшим духовенством и архиерейским хором певчих, сего 1894 года, 1 мая, а в приделах – 8 и 20 мая. Православные христиане! Любящие благолепие дома Божия и русские люди, радеющие о художестве и искусстве русском, почтите сие священное торжество своим посещением»[33]. Естественно, для небольшого городка это событие было праздником, к которому тщательно готовились. Ведь ожидался приезд епископа, столичного духовенства (А. Барышников пригласил протоирея Казанского собора), гражданских высших чинов. Вся Опочка была спешно приведена в порядок, улицы были украшены цветами, а «пространство между входом и колокольней, совершенно отдельно стоящей от него, у дороги, унизано гирляндами из зелени по натянутым предварительно бичевкам; гирлянды же, в свою очередь, увешаны были разноцветными фонарями, свет от которых, во время всенощной с внутренним светом храма, представлял эффектное явление, гармонирующее с живописною картиною тихой весенней ночи»[34]. Предполагалось, что прибудет много людей из окрестных сёл и деревень, и для поддержания порядка была призвана «часть местных войск 4 баталиона 94 пехотнаго Енисейскаго полка, г. исправник, его помощник, становые пристава, городские и сотские»[35]. Потоки прибывших в воскресенье 1-го мая заполнили все улицы Опочки, но никаких инцидентов не случилось: «Богомольцев разных полов и возрастов и духовенства было такое огромное стечение, что елеопомазание, начавшееся в начале осьмаго часа, продолжалось до 2 часов за полночь; его совершал первоначально преосвященный, а за ним все служающие и заканчивал один из сельских священников опочецкаго уезда. Во время освящения и литургии храм, пространство в ограде, прилегающие к ней сады и огороды, дороги с юга и юга-запада были переполнены молящимися. Многие полагают, что число молящихся было до 10 тысяч, если не больше»[36]. Всё сопровождалось мелодичным и стройным пением двух хоров – архиерейского, специально прибывшего накануне в Опочку, и опочецкого, собранного из лучших певчих местных церквей. После торжества всё духовенство и местное начальство отправилось на праздничный обед в дом Барышникова.

Несмотря на плохую погоду, освящение других престолов также происходило при большом стечении людей. Так, 20 мая освящение последнего придела во имя митрополитов Московских Алексия, Петра, Ионы и Филиппа собрало около 8000 богомольцев. Барышников находился все эти дни в Опочке, участвовал в организации празднеств, принимал слова благодарности опочан, будущих прихожан Успенской церкви. После освящения третьего престола он также пригласил к себе в дом на обед представителей духовенства, полиции, городской думы и просто друзей. Также приглашены были мастера, принимавшие участие в строительстве. Альфред Александрович не смог приехать на торжество, и за обедом была послана «от храмостроителя, духовенства и прихожан телеграмма архитектору Парландту; в тот же день получены ответы с выражением благодарностей, сочувствия и благопожеланий»[37].

После открытия Успенская церковь стала местной достопримечательностью, обязательной для посещения всеми гостями. Так, когда в июне 1894 года великий князь Владимир Александрович посещал Псковскую губернию, он специально сделал крюк и заехал на один день в Опочку. Остановился он в доме купца Барышникова, где «местныя власти имели счастие представиться Его Высочеству. В квартире Его Высочеству хозяином А. Г. Барышниковым был предложен обед, а вечером на валу – чай от города. На другой день, в воскресенье 19 июня, Его Высочество слушал обедню во вновь сооруженном А. Г. Барышниковым храме Успения Пресвятой Богородицы и после завтрака в квартире выехал в дальнейшее путешествие. При отъезде Его Высочество подарил хозяину Барышникову свой портрет с надписью»[38]. Возможно, Президенту Академии Художеств и Председателю Комиссии по сооружению храма Воскресения Христова было интересно увидеть своими глазами великолепный труд столичных мастеров.

Альфред Александрович Парланд был доволен построенным по его проекту гармоничным зданием церкви Успения Пресвятой Богородицы. Ему удалось совместить желание заказчика продемонстрировать богатство с простым, но изящным архитектурным решением храма, чистотой отделки и разнообразием применённых материалов строительства. Поэтому он предоставил план и цветную хромолитографию каменной опочецкой церкви со своей личной подписью для журнала «Зодчий», издаваемого Санкт-Петербургским обществом архитекторов, с целью ознакомления профессионалов со своей работой. Храм в Опочке до наших дней не сохранился, но по рисункам и мы сегодня можем составить своё мнение об искусстве Парланда, его изобретательности и вкусе.

Толмачева Н. Ю., кандидат искусствоведения